Что началось в эти минуты! Зал просто неистовствовал: за лесом рук сцену ну совершенно не было видно, безумно прыгать было необходимо просто потому, чтобы что-то увидеть и чтобы элементарно не отдавили ноги, а рев стоял такой, что воздух именно что ходуном ходил. Видно было, что зал дорвался до своего и уж теперь ни секунды не упустит. Группа, словно извиняясь за длительное ожидание, совершенно не давала спуску: на одном дыхании пролетели "The Lesser Faith", подхвативший смену "The Treason Wall", следом – "The Wonders At Your Feet". На протяжении первых шести треков творилось что-то вообще неописуемое. Публика рубилась как заведенная, не давая отдыху ни себе, ни группе. В центре зала особо истовые товарищи устроили такой слэм, что после пары-тройки мощных "волн", пинков и тумаков народ немного схлынул к окраинам, образовав в центре эдакий пятачок, слэм-яму, больше напоминавшую смесь адского котла со злыми берсерками. Хуже всего приходилось тем, кто волею случая оказался по краям этой "ямы": судорожно вцепившись в товарищей, эти люди изо всех старались туда не попасть, стремясь одновременно орать и прыгать. Мои голосовые резервы закончились по прошествии получаса, после чего, пару раз поскрипев немазанной телегой, пришлось прыгать и размахивать всем, чем можно, молча.

После второго трека стали очевидны жалкие потуги вентиляции справиться с беспрестанно выходившей из людей мощной энергетикой. Пот лил градом, в зале стояла страшная духота, изредка разбавляемая струйками свежего воздуха. Периодически на сцену выбегал техник, разбрасывая бутылки с питьевой водой, брызги которой летали по всему залу, а одна пустая бутылка, видимо, так облюбовала мою черепушку, что приземлилась аккурат на нее. В самом начале концерта какой-то парень вскарабкался на сцену, обнял вокалиста и стал прыгать по сцене как заведенный. Тут же вмешалась охрана, однако Майкл замахал руками: "Спокойно, спокойно, все нормально". Парень прыгнул в толпу, публика тут же почувствовала полную свободу действий и стейдж-дайвинг расцвел пышным цветом вплоть до самого завершения концерта. Практически ежесекундно на либо кто-то залезал на сцену, либо кто-то прыгал в зал. Служба безопасности, к слову, вела себя предельно сдержанно, слегка подталкивая чересчур увлеченных вниз, в толпу, и перетаскивая желающих порезвиться на свободное место на сцене, дабы они не мешали музыкантам. Только один раз кто-то из зала, по-моему, ухватился за бас-гитару – то ли чтобы влезть на сцену, то ли чтобы прихватить на память, после чего явно обалдевший и недовольный Никлассон (кстати, очень похожий на Никласа Баркера) минут пять ковырялся с техником в углу, заново налаживая инструмент, после чего опасливо встал возле ударной установки и более не отваживался подойти к краю сцены.

Вокалист был явно в ударе. Вообще, вся группа была в приятном шоке от увиденного – это было ясно. Они явно не ожидали такого приема. С их лиц не сходили широкие радостные улыбки, инструменты выдавали кач не за страх, а за совесть, в глазах читалось "Господи, где мы?!". Клавишник Мартин своими подпрыгиваниями и тряской головы то и дело грозился разбить головой либо потолок, либо синтезатор, Сундин и Хенрикссон постоянно бегали туда-сюда по сцене, успевая при бешеной скорости своей игры еще и перемигиваться с залом, но Майкл в своем амплуа был просто великолепен. Вот говорят про человека "свойский" – так вот, для зала он был именно свойский. Великолепно исполняя вокальные партии (вот на этот раз "Точка" в этом плане не подкачала), он с искренней радостью и теплом общался с залом, сам с удовольствием прыгал несколько раз в толпу (надо было слышать рев людей в такие минуты) заводя публику буквально с пол-оборота. Собственно, и заводить-то не требовалось – атмосфера стояла такая, что из ушей валил дым, от тел клубился пар, а первый ярус зала напоминал клубок сплетенных прыгающих, размахивающих руками, поющих и орущих тел. Оглянуться назад, на второй и третий ярусы возможности не было вообще (да и желания тоже).